Выберите шрифт Arial Times New Roman
Интервал между символами (кернинг): Стандартный Средний Большой
В одном из летних номеров газеты «Вперёд» было обращение к жителям Красноуфимска: рассказать о своих родственниках - участниках 1-й мировой войны. Мой дядя, СЕРЕБРЕННИКОВ Никита Андреевич, вероятно, относится к таковым.
С детства помню, в одной из комнат родительского дома в рамках висели портреты отца, мамы и молодого военного. Шла Отечественная война. Отец был на фронте, мама работала с утра до ночи. Дома только бабушка Серебренникова (Оболенская) Марфа Филипповна. Она умерла в феврале 1943 года, когда мне было 6 лет. В 1942 году к какому-то празднику мы с ней делали генеральную уборку. Брат, что был старше меня на 4,5 года и был главным и единственным мужчиной в доме, снял портреты Мы с бабушкой всё протирали. Я увидела, что бабушка гладит рукой портрет военного и на портрет упали слезы. У меня в руке была влажная тряпочка, я сразу вытерла эти слезинки и спросила кто это? Портреты были ретушированы и влажная тряпка оставила след. Бабушка сказала, что это Никита, старший брат моего отца, что он был летчик и погиб на войне, а дед ушел с белыми и сгинул. Может, она что-то говорила еще, но в моей памяти, благодаря мазку на портрете, осталось только это. Когда в школе я стала изучать историю, то для меня война до ВОВ - это 1-я мировая.
К 80-летию российской авиации газета «Вперёд» собирала материалы о летчиках из Красноуфимска. Я пришла с этим портретом, но рассказать где учился, где воевал, не могла. Пономарев Виталий просветил меня: значок на пилотке (я считала полумесяцем) - это офицерский знак летчиков того времени, а погоны заретушированы. Портреты эти были сделаны в 30-х годах в московской фотографии, родители жили тогда в Москве. Родство с офицером царской армии в те годы не приветствовалось. Потому погоны заретушированы. Но портрет в газете «Вперед» не опубликовали за неимением каких-либо сведений об этом человеке.
В 90-х годах нашей внучке для сочинения по родословной нужны были определенные сведения. Моя мама, которой уже не было в живых, уроженка Московской области, в нашем военном детстве говорить о родословной, было не принято. Отец, пройдя две войны с Германией и Японией, умер в возрасте 41 года в 1949 году. Пошла я в городской архив, помня слова бабушки про деда и Никиту, но ничего о них не нашла. Хотя отметила интересный для себя факт: улица Р. Горбуновой (в моем детстве ул. Февраля) называлась раньше Малой Серебренниковской. Подумала, что называлась она так может в честь Никиты, возможно, он был первый красноуфимский летчик. Пошла к Валентине Тетюшевой, что жила тогда в казачьей избе, но она мне только показала дом моего деда. Позднее, когда серьезно занялась краеведением, узнала, что на самых старых картах Красноуфимска в архиве и музее (1800г. и без даты) эта улица так и обозначена. Значит, предки мои заслужили честь дать улице свое имя. На этой улице до сих пор стоят дома моего деда, Серебренникова Андрея Ивановича, и его брата Петра Ивановича (деда Ефимовой Людмилы Вениаминовны). Деревянную Ильинскую часовню на этой улице в конце 19 века заменил каменной Серебренников Александр Иванович, что был городским головой в течение 15 лет. Был ли он родственником Андрею и Петру Ивановичам - не знаю и не буду утверждать. Название улицы не изменилось и после революции. Улицей Февраля она стала только в 1932 году к 15-летию февральской революции.
В 2005 году я снова вернулась к фотографии. В №2 газеты «Знак вопроса» на стр. 9 появилась маленькая заметочка под заголовком «Наш земляк среди первых летчиков?» Приведу её дословно. Пишет Роза Давлетбаева, краевед из Русской Тавры.
Любая война порождает массу проблем и для государства, и для населения. Государь император обратился к россиянам с просьбой: в переживаемое страной трудное время помогать кто чем может в борьбе с врагом. В Красноуфимском уезде первыми откликнулись сапожники. Через посредничество с интендантством кустари - сапожники-одиночки и хозяева мастерских - начали сдавать сапоги, сшитые по особой инструкции, уже с конца октября 1914 года. В Общественную приемную комиссию за период с 24 октября 1914 г. по 1 января 1915 г. было сдано: из Верхне- и Нижне-Иргинска и Ачита - 2991 пара, другими кустарями района - 1034 пары. Всего - 4125 пар. Мастерские сдавали еженедельно, а кустари, живущие за 50-100 верст, - 1 раз в конце месяца.
Из других районов уезда, после утверждения пробных пар в Комиссии, поставки сапог большими партиями начались с января 1915 года.
С 1 января по 1 июля 1915 г. сдано: Верхе-Иргинск, Нижне-Иргинск, Ачит - 24636 пар; Красноуфимск, Верхняя и Нижняя Сарана - 4111 пар; Артинский район - 1012 пар; Верхние и Нижние Серги, Бисертский и Кленовской районы, Михайловск - 901 пара; Суксун, Тис - 728 пар; Нязепетровск, Шемаха - 2348 пар. Из разных селений от одиночек - 1485 пар. Всего - 35221.
Количество сдаваемых сапог по месяцам: 1914 год: с 24 октября - 77 пар, ноябрь - 1269 пар, декабрь - 2779 пар; 1915 год: январь - 4149 пар, февраль - 4927, март - 5690 пар, апрель - 6645 пар, май - 5793 пары, июнь - 8017 пар. Только за 9 месяцев с начала войны в Красноуфимском уезде изготовили для армии 39346 пар сапог.
Иргинская сапожно-посадочная мастерская служила школой для обучения правильной пошивке армейских сапог по инструкции интендантства. Эта же мастерская контролировала употребление сапожниками уезда доброкачественного материала и принимала сапоги от сапожников-одиночек.
М.Н. Соколова
Источники: Государственный архив в г. Красноуфимске
//Городок. – 2014. – 12 сент. (№ 37). – С. 19