Как-то незаметно проходит этот год, и мало кто вспоминает события 95-летней давности. А между тем «боевой 1918-й» оставил кровавую страницу в истории Красноуфимского уезда, который в этот год был охвачен огнем братоубийственной гражданской войны. Дело в том, что новая, Советская, власть была поддержана в основном в редких горнозаводских поселениях, а основная крестьянская масса, состоящая в подавляющем большинстве из середнячества, доведенная декретами новой власти до мятежа, была настроена антисоветски. Крестьяне до поры терпели непомерные налоги, реквизицию лошадей, самоуправство комитетов бедноты, но всему есть предел: июньский декрет о мобилизации послужил толчком к активному сопротивлению - сразу в 23-х волостях уезда началось восстание местных жителей. С этого июня в уезде не осталось деревни, села, поселка, стоящих в стороне от этих событий (см. мои ст. «Россия, кровью умытая» за октябрь-апрель 2008-09 гг.). Совнарком 13.06.1918 года обнародовал декрет о восстановлении смертной казни, отмененной в ноябре 1917-го. А тем временем в уезде наблюдается картина ужасающей человеческой жесткости: в июне гибнут красногвардейцы отряда Дагоуш в Бисертском заводе и Кленовском, убит военком (2-й) уезда В.Ф. Крутиков, первые жертвы в Артях, Новом Златоусте, Амерово, Ильчигулово, Сажино, в июле - в Ачите, Афанасьевском, Кленовском. В сентябре 1918-го выходит декрет о «красном терроре». Жертвами его становятся 14 известных людей уездного города - члены уездной управы, бывшие офицеры, священнослужители, инженеры 6-го участка строящейся железной дороги. Известно, что Красноуфимск в годы гражданской войны имел стратегическое значение и неоднократно переходил из рук в руки. 15 сентября был издан секретный приказ об эвакуации, и в ночь на 16-е красные части покинули город, отступая на Ачит. 17-го в город входят части Иркутской дивизии. Первыми жертвами белых становятся начальник милиции А.Т. Городилов и продкомиссар М.Я. Овчинников. Не все знают, что наряду с внесудебными расправами обе стороны использовали систему заложничества: у красных в таком виде были семьи офицеров бывшей царской армии, служившие у красных: семьи рабочих, которых мобилизовали с далеких заводов и фабрик. Так, в составе 4-й Уральской дивизии была Петроградская рота «самокатчиков», для острастки 29.08.1918-го 18 солдат были расстреляны за самовольное отступление. Надо честно сказать, что расстреливали, вешали, судили зачастую свои же, местные. Хороши были и те, и другие: красноуфимские полки летом 1918-го выполняли по всему уезду карательные функции, на стороне белых отличались беспощадностью отряды Кобякова, Ярушина, Никифорова, а в окрестностях Красноуфимска - Шатохина. Первыми жертвами этих палачей (готовых «стрельнуть») стали семьи отступивших красногвардейцев. Так случилось и в Нижней Саране. 16 сентября в поселок вступили белые, и почти сразу же следственная комиссия, состоящая из местных же, составила список из 35 человек, которые были арестованы (двух женщин - сестер Горбуновых - отпустили). Сохранились воспоминания очевидцев тех лет.
1. Рассказ В.Т. Дульцева.
«Мы раньше жили на этом же месте, а папа работал на водокачке машинистом. Это было от нас очень далеко, но мне часто приходилось носить папе обед. И вот однажды я нес обед, шел по опушке березовой рощи, атам пасли скот, и вот ребята-пастухи решили посмеяться надо мной (мне было лет 7-8). У них были длинные веревочные кнуты, и они стали ими щелкать, как будто меня хотели подхлестнуть. Я испугался и бросился бежать. Вдруг я выбежал на падиные ямы и увидел много изрубленных тел. От ужаса со слезами я прибежал к отцу. Я не мог долго успокоиться, и меня долго не посылали к папе носить обеды. А мой папа до того был расстроен этой казнью, а он ходил ежедневно туда, пока не развезли тела, что потом очень долго болел, и уже в последующие годы все равно он был нервно потрясен. Он любого человека дома встречал и провожал со слезами. Я хоть был маленький, а это место запомнил хорошо, оно было недалеко, метров 50 до спуска по тропке в болото. Я очень хочу, чтобы вы довели начатое дело до конца и увековечили место казни невинных людей».
2. Рассказ А.А. Телеусова.
«Это было в гражданскую войну. Я только что вернулся с 1-й мировой войны. Жили мы с женой на этом месте по улице Вокзальной, дом №102. Однажды летом, в июле или в августе, я узнал, что на падиных ямах казнили рабочих из Сараны. Я пошел на место казни. Падиные ямы были за березовой рощей. Вот где сейчас большие 4-этажные дома по ул. Н. Су-хобского. березник заканчивался, и начиналась равнина, и вот на этой равнине были сделаны большие ямы, куда свозили со всего города павший скот, ямы были обнесены деревянным забором. И вот на краю этих ям лежали трупы изрубленных людей, среди них были мальчики-подростки лет по 14 и три женщины, возраст рабочих был разный, 35-40-50 лет. На заборе несколько дней висела большая красивая шаль, видимо, сорванная палачами с одной из женщин. Трупы, видимо, не разрешали трогать, и они несколько дней лежали на месте, а потом, вероятно, родственники развезли и похоронили. На этих падиных ямах было казнено много людей, кроме саранинских рабочих. На краю ям была сделана еще виселица».
Трупы всех зарубленных были страшно изуродованы. Все они были зарублены шашкой сзади, ударом по голове и шее. В Саране через несколько дней узнали о дикой расправе и ее месте. Случилось это 95 лет назад в ночь с 20 на 21 сентября.
Валерий Ганькин
//Городок. – 2013. – 27 сент. (№39). – С. 17