Биографии ребят моего поколения похожи друг на друга, и моя - ничем особенным не отличается от тысяч других.
Родился 16 ноября 1922 года в деревне Подгорной. В мае 1941 года окончил Свердловскую юридическую школу и был направлен на работу следователем прокуратуры г. Кунгура.
17 июля того же года ушел добровольцем на фронт в составе Уральского добровольческого политбатальона. Но на передовую сразу не попал. Меня зачислили курсантом в военно-пехотное училище на ускоренный курс. В декабре 41-го окончил училище с присвоением звания лейтенант. С декабря 41 года до конца войны был на передовой. Командовал взводом, ротой, а с июня 42-го - батальоном. Воинское звание - майор.
Был трижды ранен и один раз тяжело контужен. Награжден орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медалями: «За оборону Ленинграда», «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией», «20 лет победы над Германией» и «Пятьдесят лет Вооруженных сил», почетным знаком «Ополчение Ленинграда», знаком «Участник Великой Отечественной войны».
Воевал на фронтах: Ленинградском, Волховском, 3-м Прибалтийском и Карельском. Член Союза журналистов.
Батальон принял в бою
Когда я уходил на войну, то, конечно, не допускал мысли, что мне доверят командовать взводом или ротой, а тем более батальоном, в котором 700-800 бойцов. Пошел я солдатом-добровольцем, да так и думал им оставаться. Боялся только, что опоздаю на войну, и она кончится без меня. В восемнадцать лет и такие опасения приходят в голову.
После окончания военно-пехотного училища, куда меня зачислили в приказном порядке, несмотря на мое упорное нежелание, в декабре 41-го попал в 146-й стрелковый полк 44-й стрелковой дивизии и был назначен командиром взвода 50-миллиметровых ротных минометов.
Стояли мы в обороне, подвигов, вроде, я никаких не совершал, но через три месяца меня назначили командиром минометной роты. Это меня удивило. Случилось это, видимо, потому что в одном бою, отбивая атаку немцев, наша рота оказалась без прикрытия пехоты и отбивала атакующих врагов не только огнем минометов прямой наводкой, но и стрелковым оружием. Рота не дрогнула, выстояла. Командир нашей роты - старшей лейтенант Голубев был тяжело ранен и приказал в бою роту принять мне. Так я оказался ротным командиром.
Прошло всего два месяца после этого и, неожиданно для меня, я был назначен первым помощником начальника штаба полка.
В июне 42 года началось наступление. Наша дивизия совместно со 185-й танковой бригадой, 310-й стрелковой и 8-й кавалерийской дивизиями должны были овладеть Киримским плацдармом немцев, расположенным на восточном берегу реки Волхов.
Я оказался, как ПНШ-1 на НП командира нашего полка подполковника Манчжурина. Это был кадровый офицер, храбрец и умница, окончивший до войны академию имени Фрунзе. По душевности ли своей или потому что ему было за сорок, а мне к тому времени - девятнадцать, он обращался ко мне не по званию, а по имени: Вася. Я был влюблен в своего командира полка, а за ласковое «Вася» готов был заслонить его от пули, если бы такая возможность представилась. Он, видимо, видел эту мою преданность и оберегал меня, как сына, да и жалея, наверное, мою молодость, сдерживал горячность.
Но армия есть армия, а не детский сад, бой - не прогулка. В бою случается всякое. Случилось непредвиденное и на этот раз.
А произошло вот что. Противник, вначале не выдержавший удара нашей дивизии, начал отходить, но, опомнившись, контратаковал соседний 25-й стрелковый полк, и тот попятился. Создалась угроза удара в левый фланг нашего полка, где наступал 2-й стрелковый батальон под командованием капитана Кутепова. Немцы уже начали накапливаться в лощине, а кутеповцы шли вперед, оставляя немцев за своим левым флангом. Его нужно было немедленно прикрыть, развернув левофланговую роту фронтом к лощине, иначе полку грозила большая беда.
Подполковник Манчжурин послал в батальон связного с приказом Кутепову прикрыть левый фланг. Но немцы вели такой силы ураганный огонь, что связной не мог пробиться к батальону. По дороге был убит, как выяснилось позже. Второй связной тоже не дошел до Кутепова, и третий погиб. А немцы в лощину уже стягивали не только пехоту, но и минометы, легкую артиллерию. Контратака могла быть с минуты на минуту. С наблюдательского пункта командир полка все это хорошо видел и был очень обеспокоен. Он повернулся ко мне, обнял за плечи и тихо сказал:
- Иди, Вася! - и слегка подтолкнув меня в спину, добавил, - обязательно дойди.
Так, как в этот раз, я никогда не бегал. Если бы рядом бежал, скажем, Владимир Куц, то отстал бы от меня немедленно.
А немцы вели такой артиллерийский и минометный огонь (ведь было это в июне 42-го), что я бросался из стороны в сторону, как заяц, падал еще в дымящиеся воронки от разрывов и, когда над головой жужжа пролетали осколки, снова бросался вперед. Но один осколок все-таки задел мне голову. Я замотал на ощупь рану индивидуальным пакетом и даже не вспомнил о пилотке, сорванной с головы осколком, снова побежал вперед.
Думал ли я тогда, что меня и убить могут? Наверное, нет. Я знал, что командир полка верит мне, и я должен выполнить приказ - предупредить капитана Кутепова об опасности. Когда я, где ползком, где перебежками, добрался до командира батальона, то уже не дышал, а хватал дымный воздух. Сердце колотилось где-то у горла.
Капитан, с окровавленным лицом, выслушал меня и к моему удивлению сказал:
- Будешь, лейтенант, моим заместителем. У меня всех командиров рот побило, только три взводных осталось. Я хотел было сказать, что мне необходимо вернуться к командиру полка и доложить о выполнении приказа, но комбат буквально закричал:
- Выполняй приказание! Не видишь, я раненый! А если убьют, кто за меня останется? Иди, лейтенант, на левый фланг, разверни роту к лощине фронтом, - уже тихо добавил он и тут же, видя мою нерешительность, закричал:
- Да смотри у меня!.. Голову оторву, если немцы нас сомнут!
Роту я развернул. Контратаку отбили. Но Кутепов был еще раз ранен, на этот раз тяжело. Батальон в атаку пришлось вести мне. Атака была успешной. Мы заняли деревню Новинку. Только я ждал приказа передать батальон новому командиру, но пришел командир полка и сказал, что другого командира не будет, и что командовать вторым батальоном буду я, и что меня представили к награде.
Вот так случалось, и принимали мы, девятнадцатилетние, батальоны в бою.
В. ТУЛИН, майор запаса.
Василий Федорович Тулин жил в с. Александровском. Жители города и района помнят его и как поэта, писавшего прекрасные стихи. А эти его воспоминания хранятся в архиве нашей газеты, с которой он всегда поддерживал связь.
Склоняем головы перед нашими журналистами-фронтовиками, ветеранами тыла: С.А. Гомзяковым, А.С. Пшенко, А.С.Сосниным, А.И.Блохиным, А.Н.Мешавкиным.
// Вперед. - 2005. - 5 мая. - С. 2.