В моем архиве хранятся тулинские письма-сопроводиловки к стихам. Они тоже в какой-то мере дают представление об их авторе. Вот некоторые выдержки:
«Последнее время меня что-то рвануло на песни. Написал их пять, и три пришлись по духу Уральскому хору. Руководителем хора композитором В. И. Горячих на них написана музыка.
Поскольку все три стихотворения опробованы в верхах, то я посылаю их Вам. Желательно, чтобы все они в случае публикации были помещены вместе, скажем, под рубрикой «Новые стихи».
P.S. «Избу мою» я уже посылал Вам, но в другом, не песенном варианте. По совету В. И. Горячих мне пришлось все переделать».
* * *
«Наконец-то Владимир Иванович прислал ноты. Посылаю их тебе. На всякий случай посылаю и сборник... Тексты у тебя есть... Теперь несколько слов о моем «песнопении». В настоящее время мной написано текстов для песен, романсов и хоров свыше двадцати пяти. Музыку писали композиторы Владимир Горячих, Юрий Олесов, Олег Моралев, Сергей Трофимов, Людмила Табачник, Евгений Родыгин, Владимир Пестов... Указанные песни были опубликованы в сборниках, вышедших в Пермском, Среднеуральском и Южно-уральском издательствах. А всего сборников, в которые вошли песни на мои стихи, было шесть... Включались они в концертные программы и читались мастерами художественного слова в разных городах России. Сам я неоднократно был участником областных смотров художественной самодеятельности. В этом году получил звание лауреата...»
* * *
«Постарайся опубликовать стихи моего односельчанина Коли Никитина, которые я посылаю...»
* * *
14.11.77 «Спасибо за опубликованные стихотворения и зарисовку. Сейчас приходится подрабатывать на табак, тем более, что хворь меня одолела. Начиная с конца октября до сего дня лежал лежкой: температура, кашель. Праздником даже 100 граммов не принял. Может, в день рождения (он у меня 16 числа) капель 16 с чаем приму, и то едва ли...
Посылаю рассказ, в котором явно просматривается деревенский патриотизм. Предложи рассказ шефу, может, согласится опубликовать».
* * *
16.11.77 «Седни мне 55 стукнуло. Цифра! Стишок вот написал, надеюсь, ради именин протолкнешь».
* * *
3.12.77. «Памятуя о нашем разговоре, посылаю начальную главу повести «Пора горячих дней». Это уже третий вариант. Два - забраковал...»
* * *
26.12.77. «Рассказ «Зависть» переделал от заголовка до более счастливого конца... Теперь рассказ не производит мрачного впечатления...»
* * *
6.5.78. «Прошу внести поправки в строку «услышать тихое, родное пение». Сделать, по-моему, надо так: «услышать тихое, как в детстве, пение». После строки: «хлынет, как волна», надо: «Мать утаит души своей волненье».
* * *
16.11.78. «Пребывая в забытьи и запущении, уповаю на господа бога да на тебя. Хотя меня и предназначали к списанию, как старый «Универсал», а я все тарахчу. Седни мне... брякнуло 56, а я ничего, не тужу шибко-то, да и куда денешься? Правда, я далеко не Толстой и даже не Шолохов, а перевоплощаюсь временами, живу жизнью незамысловатых своих героев, и легче на душе.
Помнишь, как у Владимира Высоцкого о перевоплощении душ сказано:
Хорошую религию придумали индусы:
Когда мы отдаем концы, не умираем насовсем.
Пускай ты умер дворником - родишься вновь прорабом,
А там и до министра доживешь.
Но если туп, как дерево - родишься баобабом
И, баобабом, тыщу лет прожив, ты так и не умрешь...
Не умирают баобабы-то, живучи. А что же нам, грешным, делать? А?
...в с.х отделе вместо тебя никого нет. Поговори с Виктором (Стамиков - сотр. газеты – прим. авт.), чтобы он замолвил за меня слово перед шефом, да пусть Захарова (тогда - зам. редактора газеты «Вперед» - прим. авт.) подключит. Пусть даже временно, а там видно будет. А то без работы начинаю шибко тужить...
Жду вызова в издательство Получил письмо от Л. Сорокина из Свердловского Союза писателей, он мне сообщил, что цикл моих стихов «Из поэтической тетради о войне» одобрен СП и передан в «Ур. следопыт»...
В редакцию газеты «Вперед» его не приняли - беспартийный был, да и независимый характер фронтовика тогдашним партийным бонзам не нравился... И он устроился работать в ачитскую газету, где к партийности, видимо, не особо приглядывались...
* * *
5.12.78. «Твоя оперативность достойна восхищения! Благодаря ей, из маринованного пресс-огурца я начинаю приобретать свежесть фрукта, зреющего на гранках газетного дела. Теперь... необнародованным остался только мой «Баламут», которого лучше, как я поразмыслил, назвать «Зотька».
...В ноябрьском «Ур. следопыте» появились мои стихи. Сегодня получил от зав. отделом этого журнала Л. Румянцева письмо: в будущем году вновь будут опубликованы стихи.
Приезжали ко мне из горОНО и 86-й школы, просили выступить перед старшеклассниками и на семинаре преподавателей литературы... А сейчас, кроме писанины, навалились домашние дела: заготовляю дрова, солому, да к тому же днем на моем попечении корова, куры да свиноясли (трое поросят). Вот так и кручусь. Правда, радуюсь очень льготам, которые дали нам, ветеранам. Когда-то что за льготы были? Так, одна видимость: платили ежемесячно за ордена, бесплатный проезд в любой конец страны, подоходный налог не брали; а теперь - то ли дело! - можно две недели без содержания гулять-разгуливать и лечить свои недуги там, где и раньше. Восхищен!»
* * *
20.12.78. «Поздравляю тебя с великой радостью: нашему дорогому Леониду Ильичу присвоили в третий раз звание Героя Советского Союза»...
Пусть читателя не смущают слова «радуюсь очень», «восхищен», «нашему дорогому»... В.Ф. Тулин был храбрым фронтовиком, в 22 года командовал уже батальоном, награжден боевыми орденами и медалями. Прямой в суждениях, он в письмах от 5 и 20 декабря явно издевается над ситуацией: возмущается возвеличиванием роли тогдашнего генсека КПСС Брежнева в войне, который увешивал себя высшими наградами, а вот льготы с фронтовиков потихоньку снимал. А кавычки не применял, чтобы к нему не придрались «органы»: по форме-то вроде правильно написано, а что ирония сквозит - так это кто как понимает...
...Вскоре у него произошел конфликт с местным председателем сельсовета, тот накатал «телегу» в редакцию о якобы недостойном поведении «литератора» Тулина, который «...считает местные органы власти и общественные организации некомпетентными в толковании советских законов». А сам Василий Федорович написал по этому поводу так:
3.4.79. «Свое мнение я ему высказал без обиняков, т.к. не люблю шушукаться по углам да сплетничать... Мы оба с ним подгорновские, с одного года рождения, и разговор у нас был личного порядка... Посылаю подборку стихов «Голубые дали»...
Поэтический ручеек от Тулина не иссякал, однако на какое-то время его печатать перестали. И он тогда посетовал мне:
21.4.79. «Что-то последнее время газета предусмотрительно не упоминает мое имя? ... Честное слово, претит оправдываться, не зная за собой вины, да вот приходится. Едва выйду из дома, как спрашивают: что-то, Василий Федорович, твоих стихов в газете не видно?»
Этот перерыв был временным, для успокоения «органов». Вскоре фамилия деревенского поэта и прозаика вновь появилась в красноуфимской газете.
Материалы подготовил Виталий Пономарев
// Знак вопроса. - 2002. - N 46. - С. 4.