Выберите шрифт Arial Times New Roman
Интервал между символами (кернинг): Стандартный Средний Большой
Этот диалог начался много раньше той поры, когда Климентий Федорович Борисов осознал себя профессиональным литератором. И даже раньше горячего времени своей журналистской деятельности.
Вероятнее всего, первая попытка диалога возникла на заре туманной юности — в предреволюционные годы, а с победой Октября потребность в подобном разговоре стала насущной чертой характера.
Суть диалога между уральским писателем и сопутствующим ему временем можно определить как беседу о смысле человеческой жизни в условиях социалистических преобразований общества, как взволнованные раздумья вслух на тернистой дороге бытия, как, наконец, извечное, но ничуть не слабеющее познание человеческой души в ее противоречивых и напряженных состояниях: любви к женщине, товарищам и единомышленникам и ненависти к врагам, творческой одержимости и опустошенного безразличия, поэтической утонченности и сухой черствости...
1. Позднее, но зрелое начало
Первая книга Климентия Борисова повесть «Дружная осень» увидела свет в 1955 году, когда автор перешагнул порог пятидесятипятилетия. Дебют, пожалуй, более чем поздний (замечу, что в истории отечественной литературы примеры столь позднего вступления на поприще слова редки, и сразу же вспоминается имя С. Т. Аксакова или автора исторических романов «Чингиз-хан» и «Батый» В. Г. Яна), но зато решительный.
В «Дружной осени» не обнаружить тех примет, которые часто, как говорится, с головой выдают начинающего прозаика, трудно преодолевающего сопротивление материала, «смелого» в области формальных поисков и откровенно робкого в идейно-философских, нравственных исканиях. Нет, первая повесть К. Борисова оставляет ощущение зрелого произведения, сработанного уверенной, профессиональной рукой.
Хорошо живописцам и графикам, они могут запечатлеть на полотне собственный вполне зримый лик. Писателю, в лучшем случае, удается выразить в своем произведении, так сказать, духовный автопортрет. Между тем интерес читателя к фигуре литератора выходит далеко за рамки критических статей и уж тем более за пределы нашей обычной журнальной справки «Коротко об авторах». Так пусть читатель увидит постоянных авторов «Урала», хотя бы нашими глазами, в повседневных деталях жизни и редакционной работы.
Климентий Борисов
Мы приглашены на собрание к свердловским писателям. В кабинете ответственного секретаря, где обычно проходят заседания, тесно. Организация большая, и не часто видишь всех вот так вместе. Уши слушают, а глаза скользят по знакомым лицам. Сознание с огорчением отмечает: годы неумолимы. Кто-то теряет свой яркий румянец, кто-то излишне погрузнел, кто-то уже задремывает на стуле, кто-то...
Стоп! Климентий Федорович Борисов!.. Кажется, год от году становится моложе. Беловолосый, по-военному коротко стриженный. Свежий загар лица. Глаза в лучиках усмешки смотрят с живой иронией. Ногам хорошо, привычно в сапогах, телу — в спортивной куртке. Во всем облике, в стройной не по летам выправке проглядывает не то бывший комиссар, не то спортсмен-охотник.
Младенческие шажки сделал он в прошлом веке. Не на материнских руках, своими ножками вступил в двадцатый, чтобы пойти и пойти постоянным современником бурной эпохи. Кем только не был!.. К писательскому труду его привели журналистские тропы. В книгах рассказов, повестей, романов отразились впечатления жизни в красивейшем районе Свердловской области, что зовут Предуральем, а конкретно привязывают к городу Красноуфимску и его окрестностям.
Не красота ли, не воздух ли тех мест дали такой заряд бодрости и физической крепости этому человеку? Впору геронтологам заинтересоваться, почему иной собрат по литературному цеху, хоть и вдвое младше, а выглядит рядом с Борисовым одряхлевшим?